Раввины против государственного гиюра

Например, сейчас вот один здешний знакомый, человек вполне социально адаптированный, отлеживается в немецкой дурке, чтоб его признали сумасшедшим и на этом основании гоударство оплатило бы ему квартиру, отдельную от жены, без ущемления последней в жилплощади. Человек этот усердный христианин. Он считает, что жену обидеть это не по-христиански, а немецкое государство можно.

Итак история. Девица лет 22-24-х. Из Краснодарского края, прискакала в Германию с матерью по турпутевке. В Германии им с матерью понравилось, и они решили прикинуться обиженными, беженками, стали просить убежища. Немцам эти бедные беженце-переселенцы уже осточертели со всех сторон. Они постепенно устрожают формальные основания для переезда в Германию (отчего в здешних еврейских изданих стоит нескончаемый свист и стон — антисемитизм!!). Быстро разобрались что они никакие не обиженные. Но дочь с матерью уже освоились, проинформировались и быстро прикинули, что единственная возможность здесь остаться и на что-то рассчитывать — это записаться теперь не беженцем-русским — от кавказских, например, неурядиц, а беженцем-евреем — от русского антисемитизма.

Но как? Морды русские, фамилии тоже. Пошли «в гемайнду» (так называется еврейские общины здесь) и сказали, что вспомнили — девичья фамилия бабушкки (или прабабушки) была Шмулевич или Меерович… что-то в этом роде. Им сказали, э-э нет, не пойдет, так каждый дурак может евреем назваться, надобно гиюр делать.
— А это как? — спросили изумленные беженки.
— Ну вам-то совсем просто, ничего отрезать не надо. Экзамен сдадите, отречетесь от христианства, ну и порядок. Станете ходить в синагогу, получать квартиру и социльное пособие. Как говорите фамилия бабушки? Меерович?
Отличная фамилия. А ваша настоящая? Соколовы? Фу, какая фамилия странная… может лучше бабушкину возьмете?

Женщины совершеили этот гиюр, стали иудейками, за то получили и квартиру, и социильное пособие и вообще счастье проживанние в спокойной чистой стране.

Девка на выданье, симпатичная, вполне такого славянского вида. В Гемайнде полно еврейских пацанов, носатые, правильно обрезанные… Вот оно — счастье, загребай! Однако сердцу не прикажешь, и она влюбилась в совершенно необрезанного юношу с родины — Ваню, скажем, Мудакова. Всем парень хорош: высок, белобрыс, голубоглаз, мягкие расплывающиеся славянские черты лица… Одно только плохо, но зато самое главное — бабушки Шмулевич-Меерович не обнаруживается ни по одной из родственных линий сколько ни копай. А на морду глянешь: нет ни малейшего шанса прикинуться евреем, даже японцем бы прозвучало убедительней.

И въезда в Германию Ване не дают и права на жительство тоже. Хоть они уже и поженились с этой девицею. И забрать к себе его она сможет только если устроится на работу и покажет опредленный доход. А девице до этого далеко еще.

Выход один — сделать гиюр и стать иудеем. Тогда сразу все дадут и возьмут на все готовое. И сердца любящих новообращенных иудеев соединятся навеки. Правда у мужчин это связано не только со сдачей устного экзамена по Торе там или по чему… но и с весьма болезненной операцией, которая Ване даже и не снилась. Когда возлюбленная спросила его готов ли он стать иудеем из любви и тогда все просто решится….
— Да,— радостно ответил Ваня, но еще не знал, чем это для него обернется.

А когда узнал, то радости поубавилось и пошли долгие месяцы нравственных страданий… Хотелось и любви, и квартры, и денег, но обрезаться, конечно, не хотелось… и больно, да и западло как-то…
Однако любовь восторжествовала, Ваня успешно перенес эту древнюю операцию и сделалался иудеем. Теперь всей семьей зубрят Тору и ходят в синагогу.

А еще спрашивают — откуда берутся светловолосые евреи:)

P. S. Припоминается в этой связи случай с одним солдатиком на Чеченской войне. Не слишком верующим, просто крестик носил на шее, но когда чеченцы предложили выбрать смерть или обрезание, выбрал смерть.