|
О том, что я русская, да еще и вонючая, я узнала только в Израиле. До девяти лет я считала себя еврейкой. Ну кем еще может быть внучка Израиля Абрамовича, Якова Абрамовича и Раси Пальтеровны, периодически возводящая очи долу (в глубоком детстве) и повторяющая «азохен вей»? В нашей семье еврейство не сильно обсуждалось, традиции мы не соблюдали. Их никто особо не соблюдал, если честно. Когда мне сегодня рассказывают бывшие жители больших городов, какие блюстители еврейских традиций они были в бывшем великом и могучем, посещали синагогу по праздникам и шаббатам на предмет помолиться, я не спорю, я только хмыкаю. Мой папа ходил как часы в городскую синагогу только для того, чтобы пропустить рюмашку и потрепаться за жизнь с приятелями. Он и сейчас понятия не имеет, с какой стороны открывается молитвенник. Я помню один эпизод, когда уточнив у мамы, что означает слово «жид», я поняла как обозвала меня соседка-хохлушка и страшно ей отомстила, обозвав ее тоже «жидовкой»… Еврейство было для нас, как и для многих, только национальностью, чем то, что не афишируют, но втайне гордятся, особенно поздно ночью, поймав по радио запретный «Коль Исраэль» и радуясь за эту маленькую, но гордую страну, мол так им всем. Кто же мог подумать… Известный психолог Эриксон в своей таблице становления личности, описывает период кризиса личности или кризиса своего я. В двух словах: это период когда подросток создает свое я, понимая и принимая, что он есть, а самое главное, что он нет. Период самоидентификации. Очень поверхностно, но суть понятна. Мой кризис личности произошел в девять лет, сразу по приезду в Израиль. Когда я поняла, что для многих израильтян я человек второго сорта. Моя детская гордость своим еврейством им попросту смешна. Какая же я еврейка, если среди всех моих Абрамовичей, Израилевичей и Пальтеровичей, затесалась одна Николаевна? Помню, как директор религиозной школы поначалу был счастлив заполучить ученицу-репатриантку с блестящими оценками по Танаху и другим религиозным предметам. Тора и иврит у каждого еврея в крови, сказал он. Почему так горько смеялась мама, выйдя из его кабинета, я поняла только потом. Тот же директор был очень неприятно удивлен узнав о моей неправильной «пятой графе» и был еще более счастлив от меня избавиться, когда мы переехали в другой город. С тех пор, я часто слышала, что я «русия», сказанное таким тоном, будто это заразная болезнь. Диагноз — русия. Осложнение — масриха… К слову сказать, моя оценка по выпускному экзамену по Танаху вошла в историю школы как одна из лучших, не только среди репатриантов, коренных израильтян тоже. Я отлично разбираюсь в еврейских традициях, в отличие от некоторых моих знакомых, щирых иудеев, знаю, почему мы едим гранат на Рош ха-шану и чем отличается молитва о дожде до Суккота и после Суккота. Видимо, интерес к еврейским традициям и истории не в курсе, что он в неправильной крови. Нельзя сказать, что тогда мне было очень больно от такой смены ориентации. Скорее непонятно. Больно мне стало потом, когда я поняла, что мой диагноз «русия» не помеха службе в армии, но если вдруг я откину копыта, служа израильской родине… Возможно, сегодня это изменилось, но в мое время, солдат — не евреев — хоронили отдельно. Как когда-то хоронили носителей заразной болезни. Неча осквернять святую землю гойскими костями. Мой кризис личности завершился самым интересным образом. Не имея возможности быть еврейкой, не имея желания кому-либо доказывать свое право на принадлежность к касте богоизбранных, я самоопределилась как израильтянка русского происхождения. Я поняла, что можно быть израильтянкой и уважать израильские традиции, любить израильскую культуру и быть при этом другого вероисповедания и национальности. Я верю в то, что различные конфессии, каждая в свое время, являлись катализатором прогресса и духовной эволюции человечества. Но человечество ушло вперед, мир изменился, а каноны религий не успевают. Конфессии, в своем сегодняшнем виде, только тормозят развитие и они отжили свое. Им на смену должно прийти что то новое, другое. Не разделяющее людей на сорта и подвиды, а наоборот сближающее их. Сегодня я даже благодарна господам раввинам за свой диагноз. Я нашла свою нишу, в которой мне комфортно и удобно. Пройдя этот сложный процесс поиска своего места в обществе, я стала более терпимой к отличным от меня. И совершенно спокойно сочетаю в себе христианство, «русскость», еврейство (не иудаизм), уважение и к своим русским корням, и родине, и любовь к своему израильскому дому. Долго смеялись мои знакомые и качали головами узнав, что я крестила сына сразу после обрезания. Вырастет — сам выберет, какая из конфессий ему ближе. А пока он поет шаббатние песни и празднует Шавуот, при этом красит яйца на Пасху и ходит с мамой на причастие. Только у тебя это возможно, говорили они. В моих глазах, это комплимент. Автор: Нора Амзельт |
